Глава 4. Про мужчин и котов.
Несколько лет в моей жизни не было крыс. По многим причинам. Во-первых, находясь в поисках себя, я вместо этого находила
мужчин,которые непременно хотели быть моими мужьями и у которых (у всех!) были коты. И не просто коты, а КОТЫ, хозяева
жизни и предмет обажания потенциальных свекровей. Крысы? Какие крысы, дорогая! Мама их терпеть не может, да и к тому же
у нас кот. Поправочка!!! У ВАС кот. Во-вторых, дома тоже не алё. Маман моя не переносит ничего живого. Цветы у неё не
выживают в принципе. Свою "любовь" к крыскам она озвучила уже давно. У тебя же ребенок, говорит, а крысы это вонь, шерсть,
микробы... Всё выдается в психозно-настойчивом тоне.
Но однажды, когда я поняла, что поголовье плюшевых крыс среди наших
игрушек превысило всё остальное, я отправилась прямиком в зоомагазин и - Прошу любить и жаловать: крыса Уля. Крысуля. Цвет
что ни на есть "помоечный" по меркам моих знакомых, то есть, как я теперь, понимаю, агути. Ох и мыша! Так греметь каждую ночь в клетке, Зевс отдыхает!
Даже мои уши, закаленные роком, сами уползали под подушку. Улечка грызла всё, т.е. всё-всё. Шрейдер хвостатый. И всё метила.
Но не деликатными капельками, а на совесть. Я прятала её почти месяц в своей комнате.
Не знаю как было бы дальше, но тут
в моей личной жизни произошли очередные изменения. У меня есть дочка, крыска и комната, у тебя,дорогой, кот. Давай жить вместе.
В какой-то сказке я это уже читала? Не суть. Кота звали Барсик. Затрапезное имя у выдающейся личности. Стопроцентный мужик.
Кошки в очередь стояли. Ну так то кошки! А моя Улечка...Барсику строго объяснили - трогать ни-ни. Картина: сидит Барсик на
стуле, нервно колотит хвостом. Внизу Улька носится как заяц, паркет скользкий, поэтому периодически буксует. Прыгает, пытается
достать хвост. По ножке стула никак, скользко. И тут амплитуда качания хвоста совпадает с траекторией прыжков Ульки. В этот
момент Барсик видимо понял что такое вселенское зло. Пару раз Уля успела покачаться. Не успели мы кинуться к этой компашке,
Барсик мягко и прицельно двинул лапой (так по свойски) и Уленька, растопырив четыре лапки, уехала по паркету под шкаф.
Не успел Барсик усесться спиной к публике, крысярка уже неслась на него. И всё по новой. Пока кот не ретировался на шкаф.
В общем, крыса-динамит. Плюс у моей лапуси была чудесная привычка висеть на потолке клетки бесконечно долго и при этом с жутким лязгом грызть её. По ночам, естественно. Прожила она года полтора, успела, правда, пережить Барсика, выработала у меня устойчивую бессонцу,
из-за чего я увлеклась живописью и привила в моей голове правило: кошки крысам не помеха.
P.S. С хозяином Барсика мы расстались.
Его новую пассию звали Ульяна. Уля.