Я до сих пор плачу, вспоминая Пентюха, думаю: а вдруг я поторопилась и не дала ему этого самого шанса? От Захариной я тогда услышала только одно: надо принять решение. Да, я его приняла и потом сто тысяч раз прокляла себя за это решение. Я далека от мысли перекладывать ответственность на врача, но и себя считаю недостаточно компетентной в медицинских вопросах, чтобы решать вопрос об усыплении. Мне кажется, что врач (и вет и человеческий) должен быть честным, не скрывать правду, какой бы страшной она ни была, но при этом вести себя так, чтобы вселять надежду и мужество бороться до конца, а не опускать руки.